Хинштейн озвучил варианты ограничений продажи оружия после бойни в Казани - «Общество»

Как только происходит что-то страшное, люди (и это совершенно нормально) задают вопрос власти: а все ли было сделано, чтобы ужас предотвратить? Власть при этом (что тоже объяснимо) сразу обещает законодательство пересмотреть. В случае с «казанским стрелком» произошло то же самое: глава государства поручил срочно проработать ужесточение правил оборота оружия. Но и до этого много раз пытались это сделать, а потом «откатывали» назад, ссылаясь на то, что у нас и так немного владельцев оружия (около 4 миллионов) и из года в год их число снижается.

Каких изменений стоит ожидать в законодательстве и насколько они помогут избежать трагедий, подобных той, что произошла в Казани, — наш разговор с председателем комитета Государственной думы по информационной политике, информационным технологиям и связи Александром ХИНШТЕЙНОМ.

— Александр, охраны в школе не было, разве это нормально?

— В этой школе не было ЧОПа. Была женщина-вахтер, которая первой преградила путь злоумышленнику и успела нажать на тревожную кнопку. И я, кстати, считаю, что за отвагу ее точно стоит наградить. Потом стрелку попытался противостоять технический работник школы — завхоз, который получил ранение.

Вообще ситуация такова: в каждой школе по закону есть тревожная кнопка, и при ее срабатывании тут же приезжает Росгвардия. Что касается ЧОПа, то обязанности у учебного заведения пользоваться услугами охранного предприятия нет. Потому что это деньги, которые надо где-то брать.

По закону, сегодня должны быть паспорта безопасности у всех учебных заведений. Есть требования к ЧОПу, правила охраны, но все это, вероятно, нуждается в изменении.

— Чем плоха идея поставить в каждой школе сотрудника Росгвардии?

— Это отличная мысль, но это огромные бюджетные средства. В России больше 40 тысяч школ, в каждой нужно минимум по 4 росгвардейца (они же должны работать посменно).

И в отличие от контракта с ЧОПом, когда оплачиваются только охранные услуги, тут сотруднику нужно обеспечить полный соцпакет. И нам нужно для этого дополнительно 160 тысяч «штыков».

— Да и где их набирать — непонятно... Скажите, все-таки убийца легально получил оружие? В случае с «керченским стрелком», по моим данным, были нарушения в выдаче лицензии. А что здесь?

— По первоначальным данным, все было законно. Он прошел обучение, на учете в ПНД не состоял, медкомиссию прошел, раньше приводов в полицию не было. Парень до этого не писал в соцсетях подозрительных постов. Внешне был абсолютно адекватным.

— А разве тот факт, что он захотел стать владельцем оружия после того, как его отчислили из колледжа, не должен был вызвать подозрения?

— Во-первых, документы на оружие собираются и делаются не за один день. Он получил их 28 апреля, но обратился намного раньше. В законе нет запрета на выдачу оружия тем, кто плохо учится.

— Вы упомянули соцсети. Правоохранители научились находить экстремизм в постах (и довольно безобидных) двух- и пятилетней давности. А тут, выходит, просмотрели прямые угрозы?

— Сказалось, видимо, то, что это все произошло в праздники. В любом случае поиск требует времени, а тут его как раз не было.

— После ЧП в школе президент заявил о необходимости ужесточить оборот оружия. Какие будут предложения?

— Есть уже законопроект, подготовленный группой депутатов, который предусматривает запретить хранение и ношение оружия для лиц, осужденных два и более раз, а также тех, кто водил машину в состоянии алкогольного и наркотического опьянения.

— Но как это могло бы предотвратить казанскую трагедию?

— Сложный вопрос, стрелок под эти категории не подпадает. Есть идея увеличить возраст, когда можно приобретать оружие, с 18 до 21 года. Но у нас редчайшие случаи, когда преступления с оружием совершают люди с 18 до 21 года. В основном это те, кто старше.

— Во всех трагедиях (в Керчи, в Ивантеевке) с массовыми расстрелами в учебных заведениях участвовали именно молодые люди такого возраста.

— Идея увеличения возраста есть, повторюсь. Надо думать.